Он вытирает пот со лба И говорит, седой от пыли: «Да, в эту ночь была стрельба! Да, крепко немца мы побили! Нас окружить пытался враг, Но ведь и мы не лыком шиты! Как затянули их в овраг, Так все гвардейцы перебиты. А кто остался от полка, Тот — руки кверху. Эх, вояки! Боятся русского штыка, Не любят штыковой атаки! Мои бойцы, как на подбор, Все казаки. Все больше — с Дона. К примеру — Семушкин Егор, Боец второго эскадрона. Он так в бою владел клинком, Что только головы летели. А я-то с рубкою знаком И разбираюсь в этом деле! А есть такие молодцы, Что служат даже меньше году, Но в бой идут, как храбрецы, Скажи — пойдут в огонь и в воду. Нам не забыть политрука Петра Петровича Рябкова. Он — знамя нашего полка, Не скажешь ничего другого! Был жаркий бой в деревне С. Горели хаты и овины. Мы отошли в соседний лес, Чтоб в окруженье взять румына. Был крепко ранен политрук При наступлении пехоты. Но он не выпустил из рук Упругих ручек пулемета. Когда бойцы из-под огня Героя вытащили тело, В глазах не только у меня От лишней влаги помутнело. Он был у нас политруком С большой душой и сердцем чистым Храбрец, он был большевиком И с честью умер коммунистом. Воюет нынче весь народ, А если так, бойцов — немало. Старик, и тот ружье берет. Смотри, какая сила встала!…». И поднялся майор с пенька, И отряхнул полы шинели… А в синем небе облака Все так же плыли и летели…